Как учит история, Россия способна мобилизоваться и осуществить радикальный поворот в своей внешней политике лишь в экстремальных условиях, когда, что называется, отступать уже некуда. И начало гражданской войны в соседней Украине, на исконно русских землях – это, наверное, именно тот исторический вызов, который вынудит страну более чётко сформулировать свои национальные интересы.
Циничные игры американцев и антироссийское инфо-цунами на Западе фактически дают России карт-бланш на реализацию тех внешнеполитических проектов, которые давно уже назрели, но откладывались в связи с призрачными надеждами на создание общего пространства безопасности «от Ванкувера до Владивостока».
Заканчивается эпоха двойственной, противоречивой политики, когда западные страны играли роль полупартнёров-полупротивников Москвы. «Россия перешла свой Рубикон, – пишет консервативный журнал The American Thinker, – и возвращение к атлантистскому курсу времён Медведева сейчас воспринималось бы в стране как национальное предательство». Суверенитет действительно стал реальным, хотя в своё время это понятие вызывало иронию у некоторых политологов, указывающих на чересчур тесные, почти интимные связи российской и западной элиты.
Теперь Россия, наконец, готова действовать без оглядки на Запад. В мире этого давно ждали. И когда осенью на Валдае Путин провозгласил, что Москва является центром силы, который в противовес США отстаивает традиционные моральные ценности, многие заговорили о появлении нового полюса. Сейчас российский проект обретает вполне конкретные очертания. В результате западных геополитических игр объективной реальностью может стать «мир без Запада». Инвестиции, технологии, доступ к кредитным источникам – всё это могут предоставить России и азиатские державы. А если страны БРИКС резко увеличат взаимный товарооборот и окончательно перейдут в расчётах между собой на национальные валюты, это станет серьёзным ударом по Бреттон-Вудской финансовой системе.
Ещё несколько лет назад продвижение российского имиджа за границей казалось непосильной задачей. Действительно, за что здесь зацепиться? Как примирить диаметрально противоположные внешнеполитические векторы? Теперь же, по сути, пиарщикам и делать ничего не нужно. У страны есть чёткий, понятный всем образ. И хотя на Западе его воспринимают в штыки, на Востоке он более чем востребован. Российская модель становится реальной альтернативой американской концепции управляемого хаоса. И для тех же ближневосточных государств, переживших ужасы «арабской весны», это очень важно. Неслучайно некоторые политологи рассуждают сейчас о возвращении Москвы в регион, который на протяжении последнего десятилетия был главным полем американских экспериментов. По их мнению, на Ближнем Востоке вполне может сформироваться группа стран с пророссийской ориентацией, в которую вошли бы не только Сирия и Иран, но и Египет – государство, являющееся «ключом к арабскому миру».
Но главным содержанием российской внешней политики, безусловно, станет выход в АТР. Крупные инвестиционные проекты по развитию энергетической и транспортной инфраструктуры позволят Москве претендовать на особое место в регионе, который, по прогнозам экспертов, будет играть решающую роль при формировании новой системы мироустройства.
И ещё один интересный момент: украинский кризис стал катализатором процесса, который при других условиях растянулся бы на долгие годы. Речь идёт о формировании чётко структурированного пророссийского лобби на Западе. Это уже не аморфная масса экспертов, симпатизирующих Москве, это – эффективный институт влияния. Отправной точкой в его становлении стала статья Генри Киссинджера в The Washington Post, в которой он призвал западные страны к прагматизму, заявив, что для Москвы украинский вопрос намного важнее, чем для Брюсселя и Вашингтона, поскольку «российская история начинается с Киевской Руси, а Украина в течение многих веков была частью России». «Для Запада очернение Владимира Путина – это не политика. Это оправдание её отсутствия», – отмечал бывший госсекретарь США.
Данную позицию поддержали некоторые американские эксперты-реалисты, но ключевую роль в формировании западной «пятой колонны» сыграли немецкие бизнесмены, тесно связанные с Россией. Стало очевидно, что позиция Берлина не может идти в разрез с интересами таких партнёров Москвы по «Северному потоку», как E.ON, Ruhrgas и BASF. «Санкции на деле затронут Запад в той же степени, что и Восток», – заявил патриарх немецкой политики Гельмут Шмидт, занимавший пост канцлера ФРГ с 1974 по 1982 год.
Опираясь на пророссийское лобби, Москва вполне способна на данном этапе организовать контрпропагандистскую кампанию на Западе, задействовав в ней не маргинальных, а весьма уважаемых и респектабельных политиков. Есть у неё и информационные ресурсы. Телеканал Russia Today, например, по популярности вполне может сравниться с ведущими западными каналами (неслучайно, например, легенда CNN Ларри Кинг перешёл недавно на работу в RT). В общем, в информационной войне с Западом у России впервые за долгое время появляется шанс не чувствовать себя заранее проигравшей стороной.
Циничные игры американцев и антироссийское инфо-цунами на Западе фактически дают России карт-бланш на реализацию тех внешнеполитических проектов, которые давно уже назрели, но откладывались в связи с призрачными надеждами на создание общего пространства безопасности «от Ванкувера до Владивостока».
Заканчивается эпоха двойственной, противоречивой политики, когда западные страны играли роль полупартнёров-полупротивников Москвы. «Россия перешла свой Рубикон, – пишет консервативный журнал The American Thinker, – и возвращение к атлантистскому курсу времён Медведева сейчас воспринималось бы в стране как национальное предательство». Суверенитет действительно стал реальным, хотя в своё время это понятие вызывало иронию у некоторых политологов, указывающих на чересчур тесные, почти интимные связи российской и западной элиты.
Теперь Россия, наконец, готова действовать без оглядки на Запад. В мире этого давно ждали. И когда осенью на Валдае Путин провозгласил, что Москва является центром силы, который в противовес США отстаивает традиционные моральные ценности, многие заговорили о появлении нового полюса. Сейчас российский проект обретает вполне конкретные очертания. В результате западных геополитических игр объективной реальностью может стать «мир без Запада». Инвестиции, технологии, доступ к кредитным источникам – всё это могут предоставить России и азиатские державы. А если страны БРИКС резко увеличат взаимный товарооборот и окончательно перейдут в расчётах между собой на национальные валюты, это станет серьёзным ударом по Бреттон-Вудской финансовой системе.
Ещё несколько лет назад продвижение российского имиджа за границей казалось непосильной задачей. Действительно, за что здесь зацепиться? Как примирить диаметрально противоположные внешнеполитические векторы? Теперь же, по сути, пиарщикам и делать ничего не нужно. У страны есть чёткий, понятный всем образ. И хотя на Западе его воспринимают в штыки, на Востоке он более чем востребован. Российская модель становится реальной альтернативой американской концепции управляемого хаоса. И для тех же ближневосточных государств, переживших ужасы «арабской весны», это очень важно. Неслучайно некоторые политологи рассуждают сейчас о возвращении Москвы в регион, который на протяжении последнего десятилетия был главным полем американских экспериментов. По их мнению, на Ближнем Востоке вполне может сформироваться группа стран с пророссийской ориентацией, в которую вошли бы не только Сирия и Иран, но и Египет – государство, являющееся «ключом к арабскому миру».
Но главным содержанием российской внешней политики, безусловно, станет выход в АТР. Крупные инвестиционные проекты по развитию энергетической и транспортной инфраструктуры позволят Москве претендовать на особое место в регионе, который, по прогнозам экспертов, будет играть решающую роль при формировании новой системы мироустройства.
И ещё один интересный момент: украинский кризис стал катализатором процесса, который при других условиях растянулся бы на долгие годы. Речь идёт о формировании чётко структурированного пророссийского лобби на Западе. Это уже не аморфная масса экспертов, симпатизирующих Москве, это – эффективный институт влияния. Отправной точкой в его становлении стала статья Генри Киссинджера в The Washington Post, в которой он призвал западные страны к прагматизму, заявив, что для Москвы украинский вопрос намного важнее, чем для Брюсселя и Вашингтона, поскольку «российская история начинается с Киевской Руси, а Украина в течение многих веков была частью России». «Для Запада очернение Владимира Путина – это не политика. Это оправдание её отсутствия», – отмечал бывший госсекретарь США.
Данную позицию поддержали некоторые американские эксперты-реалисты, но ключевую роль в формировании западной «пятой колонны» сыграли немецкие бизнесмены, тесно связанные с Россией. Стало очевидно, что позиция Берлина не может идти в разрез с интересами таких партнёров Москвы по «Северному потоку», как E.ON, Ruhrgas и BASF. «Санкции на деле затронут Запад в той же степени, что и Восток», – заявил патриарх немецкой политики Гельмут Шмидт, занимавший пост канцлера ФРГ с 1974 по 1982 год.
Опираясь на пророссийское лобби, Москва вполне способна на данном этапе организовать контрпропагандистскую кампанию на Западе, задействовав в ней не маргинальных, а весьма уважаемых и респектабельных политиков. Есть у неё и информационные ресурсы. Телеканал Russia Today, например, по популярности вполне может сравниться с ведущими западными каналами (неслучайно, например, легенда CNN Ларри Кинг перешёл недавно на работу в RT). В общем, в информационной войне с Западом у России впервые за долгое время появляется шанс не чувствовать себя заранее проигравшей стороной.
.gif)
.gif)
Комментариев нет:
Отправить комментарий