Все повторяется. Дилемма конфликта тысячелетняя – Русь–Запад.
Посмотрим теперь, чем грозит Запад России. Одно дело безнаказанно бомбить Ливию или Ирак, не получая при этом ответного удара, и совсем другое дело, воевать с государством, способным стереть с лица земли не одну европейскую страну. Грозит Запад не войной, а экономической блокадой и арестом счетов чиновников. Американский госсекретарь Джон Керри заявил, что США будут добиваться международной изоляции России. Озвучена угроза инициирования исключения России из «большой двадцатки». По сути, Запад угрожает России новым «железным занавесом». Насколько серьезным будет удар нанесенный Западом в случае реализации этих угроз?
Чиновники, безусловно, пострадают. Переход к режиму изоляции и мобилизационному сценарию ухудшит первоначально и положение народа. Но далее при переходе к модели опоры на собственные силы возникает перспектива российского возрождения.
Деградация современной России определяется в значительной степени встроенностью ее в западноцентричную систему мироустройства. Оказавшись в статусе периферийного государства, Россия как периферия получала весь пакет характерных для этого положения проблем. Работая на обеспечение Запада, самая ресурсно богатая страна мира оказалась страной с полунищенским большинством населения. Платой за встроенность в западную мир-систему явился и отказ от цивилизационной идентичности, принятие чуждых ценностей и норм жизнеустройстава. Соответственно, для восстановления жизненных потенциалов России, преодоления тренда деградации ей было необходимо выйти из системы западноцентричного мира.
Новый «железный занавес» есть в этом отношении именно то, что нужно России для выживания в стратегической перспективе. Изоляция от Запада (она никогда не была и не может быть стопроцентной, и потому можно вести речь о мере автаркизации) сыграла позитивную роль для организации советского геополитического прорыва. Разрыв же России с Западом сегодня объективно должен повести за собой перекройку на изоляционистский лад экономики, социальной сферы, институтов управления, актуализировать запрос на выдвижение национальноидентичной идеологии. К тому же организовать антироссийскую блокаду у Запада и не получится. Китай – крупнейшая страна по численности населения и вторая по экономическим потенциалам дает понять, что поддерживает в украинском конфликте Россию. Противоречия с Западом приводят объективно к поддержке России и со стороны ряда других геополитически значимых стран незападных цивилизационных ареалов. «Железный занавес» в этой геополитической конфигурации оказывается для России не более, чем разводом с Западом.
Набаты войны не единожды служили вызовом, подталкивающим государство к реальной модернизации. Именно в такой объяснительной модели «вызов» – «ответ» рассматривал, как известно, ход исторического процесса А.Д. Тойнби. Через призму военного фактора (война, или угроза войны) рассматривали историю России и многие ведущие российские историки. Такие зависимости могут быть проиллюстрированы на основе следующих исторических связок:
- двойная литовская – с Запада, татарская – с Востока агрессия – создание русского централизованного государства;
- Ливонская война – установление Иваном Грозным опричной модели управления;
- польско-шведская интервенция – обновленное Московское Царство под властью Романовых;
- Северная война со Швецией – петровская модернизация России;
- наполеоновские войны и война 1812 года – переход к национальноориентированной идентичной модели государственности;
- угроза второй мировой войны и Великая Отечественная война –индустриализация и сталинская идеологическая инверсия;
- угроза третьей мировой войны (американского ядерного удара по СССР) –советский атомный и космический проекты, достижение СССР положения «сверхдержавы».
Из самого этого перечня следует вывод, что ситуация военной угрозы может иметь амбивалентные проявления. Она может являться как катализатором распада государственности, так и фактором новой государственной сборки. Амбивалентность проявления военных форсмажоров зависит, прежде всего, от степени профессионализма и патриотичности власти. При наличии профессиональной и патриотичной властной команды сами форсмажоры могут быть использованы во благо страны. Применительно к рассмотрению российских сценариев грядущей трансформации приходится констатировать, что нужен именно такой форсмажор, чтобы заставить власть пойти на реальную смену либерально-космополитической модели государственности.
Сложившаяся сегодня ситуация вызывает ассоциации с тем положением, которое сложилось при Александре II в преддверии Русско-турецкой войны. Потерпев поражение от консолидированных сил Запада в Крымской кампании, Россия перешла на либеральные рельсы развития. Двадцать лет она развивалась, говоря современным языком, в парадигме либерально-космополитического реформирования. Прививаются западные ценности. Российская империя период фактически самоустранилась из мировой политики. Воспользовавшись таким самоустранением, Англия и Франция именно в этот период реализуют наиболее масштабные колониальные проекты. Принципиально изменил российскую позицию конфликт в Османской империи. Турки устраивают бойню южных славян. По всей России создаются славянские комитеты по оказанию помощи братским нардам, русские добровольцы отправляются на войну на Балканы. Государь, придерживавшийся до того позиции принципиального избегания конфронтации с Западом, не мог не начать войны против Османской империи. Дело едва не дошло до вооруженного конфликта и с Англией. В ходе русско-турецкой войны прежняя либеральная платформа развития была кардинально переосмыслена. Следующее царствование императора Александра III выстраивалось уже в соответствии с этатистской почвеннической парадигмой. Императив спасения братских народов и военная мобилизация стали факторами идейно-властной инверсии в самой России.
Великий русский писатель Федор Михайлович Достоевский рассуждал в это время о значении военной угрозы. «И многие, толкующие теперь о гуманности, – писал он в самый канун русско-турецкой войны, – суть лишь торгующие гуманностью. Поверьте, что в некоторых случаях, если не во всех почти (кроме разве войн междоусобных), – война есть процесс, которым именно с наименьшим пролитием крови, с наименьшею скорбию и с наименьшей тратой сил, достигается международное спокойствие и вырабатываются, хоть приблизительно, сколько – нибудь нормальные отношения между нациями… Уж лучше раз извлечь меч, чем страдать без срока. И чем лучше теперешний мир между цивилизованными нациями – войны? Напротив, скорее мир, долгий мир зверит и ожесточает человека, а не война. Долгий мир всегда родит жестокость, трусость и грубый, ожирелый эгоизм, и главное – умственный застой. В долгий мир жиреют лишь одни палачи и эксплуататоры народов». Аргументы Достоевского в пользу войны с Турцией были следующие. Во-первых, война позволяет выяснить недостатки, заставляет заменить старое на новое, более совершенное. Во-вторых, вступление в военный конфликт является средством консолидации нации. Именно посредством войны преодолевается разрыв элиты со своим народом. В конце концов, резюмировал писатель: «война освежит воздух, которым мы дышим и в котором мы задыхались, сидя в немощи растления и в духовной тесноте». Вопрос о том, чтобы вырваться из состояния немощи растления и духовной тесноты стоит еще более актуально перед современной Россией.
Обстоятельства обязуют Россию применить военную силу. Не воевать нельзя. Другой путь – предательство даже хуже военного поражения. Это моральная смерть. Запад консолидировался и грозит России. Угрозы были сформулированы еще до того, как Совет Федерации предоставил В.В. Путину разрешение на использование военной силы. Россия оказалась, таким образом, обвинена в империалистических побуждениях еще до того, когда само намерение использования войск было озвучено. Исходным соображением для обвинений, следовательно, выступал не факт того или иного действия России, а ее имманентное определение Западом в качестве источника агрессии. Россия была бы обвинена в любом случае, вне зависимости от ее политики.
В очередной раз западные государства выступили под личиной сторонников пацифизма. И это те самые государства, которые в недавнем прошлом сеяли смерть в Югославии, Ираке, Афганистане, Ливии. Едва несколько месяцев назад не был нанесен удар по Сирии. Очевидно, что пацифизм в современном мире выступает не столько как движение борьбы за мир, сколько как средство геополитического подавления определенных сторон конфликта. Насилие одних сегодня с позиции мирового центра легитимизируется, тогда как применение ответной силы другими оказывается вне закона.Посмотрим теперь, чем грозит Запад России. Одно дело безнаказанно бомбить Ливию или Ирак, не получая при этом ответного удара, и совсем другое дело, воевать с государством, способным стереть с лица земли не одну европейскую страну. Грозит Запад не войной, а экономической блокадой и арестом счетов чиновников. Американский госсекретарь Джон Керри заявил, что США будут добиваться международной изоляции России. Озвучена угроза инициирования исключения России из «большой двадцатки». По сути, Запад угрожает России новым «железным занавесом». Насколько серьезным будет удар нанесенный Западом в случае реализации этих угроз?
Чиновники, безусловно, пострадают. Переход к режиму изоляции и мобилизационному сценарию ухудшит первоначально и положение народа. Но далее при переходе к модели опоры на собственные силы возникает перспектива российского возрождения.
Деградация современной России определяется в значительной степени встроенностью ее в западноцентричную систему мироустройства. Оказавшись в статусе периферийного государства, Россия как периферия получала весь пакет характерных для этого положения проблем. Работая на обеспечение Запада, самая ресурсно богатая страна мира оказалась страной с полунищенским большинством населения. Платой за встроенность в западную мир-систему явился и отказ от цивилизационной идентичности, принятие чуждых ценностей и норм жизнеустройстава. Соответственно, для восстановления жизненных потенциалов России, преодоления тренда деградации ей было необходимо выйти из системы западноцентричного мира.
Новый «железный занавес» есть в этом отношении именно то, что нужно России для выживания в стратегической перспективе. Изоляция от Запада (она никогда не была и не может быть стопроцентной, и потому можно вести речь о мере автаркизации) сыграла позитивную роль для организации советского геополитического прорыва. Разрыв же России с Западом сегодня объективно должен повести за собой перекройку на изоляционистский лад экономики, социальной сферы, институтов управления, актуализировать запрос на выдвижение национальноидентичной идеологии. К тому же организовать антироссийскую блокаду у Запада и не получится. Китай – крупнейшая страна по численности населения и вторая по экономическим потенциалам дает понять, что поддерживает в украинском конфликте Россию. Противоречия с Западом приводят объективно к поддержке России и со стороны ряда других геополитически значимых стран незападных цивилизационных ареалов. «Железный занавес» в этой геополитической конфигурации оказывается для России не более, чем разводом с Западом.
Набаты войны не единожды служили вызовом, подталкивающим государство к реальной модернизации. Именно в такой объяснительной модели «вызов» – «ответ» рассматривал, как известно, ход исторического процесса А.Д. Тойнби. Через призму военного фактора (война, или угроза войны) рассматривали историю России и многие ведущие российские историки. Такие зависимости могут быть проиллюстрированы на основе следующих исторических связок:
- двойная литовская – с Запада, татарская – с Востока агрессия – создание русского централизованного государства;
- Ливонская война – установление Иваном Грозным опричной модели управления;
- польско-шведская интервенция – обновленное Московское Царство под властью Романовых;
- Северная война со Швецией – петровская модернизация России;
- наполеоновские войны и война 1812 года – переход к национальноориентированной идентичной модели государственности;
- угроза второй мировой войны и Великая Отечественная война –индустриализация и сталинская идеологическая инверсия;
- угроза третьей мировой войны (американского ядерного удара по СССР) –советский атомный и космический проекты, достижение СССР положения «сверхдержавы».
Из самого этого перечня следует вывод, что ситуация военной угрозы может иметь амбивалентные проявления. Она может являться как катализатором распада государственности, так и фактором новой государственной сборки. Амбивалентность проявления военных форсмажоров зависит, прежде всего, от степени профессионализма и патриотичности власти. При наличии профессиональной и патриотичной властной команды сами форсмажоры могут быть использованы во благо страны. Применительно к рассмотрению российских сценариев грядущей трансформации приходится констатировать, что нужен именно такой форсмажор, чтобы заставить власть пойти на реальную смену либерально-космополитической модели государственности.
Сложившаяся сегодня ситуация вызывает ассоциации с тем положением, которое сложилось при Александре II в преддверии Русско-турецкой войны. Потерпев поражение от консолидированных сил Запада в Крымской кампании, Россия перешла на либеральные рельсы развития. Двадцать лет она развивалась, говоря современным языком, в парадигме либерально-космополитического реформирования. Прививаются западные ценности. Российская империя период фактически самоустранилась из мировой политики. Воспользовавшись таким самоустранением, Англия и Франция именно в этот период реализуют наиболее масштабные колониальные проекты. Принципиально изменил российскую позицию конфликт в Османской империи. Турки устраивают бойню южных славян. По всей России создаются славянские комитеты по оказанию помощи братским нардам, русские добровольцы отправляются на войну на Балканы. Государь, придерживавшийся до того позиции принципиального избегания конфронтации с Западом, не мог не начать войны против Османской империи. Дело едва не дошло до вооруженного конфликта и с Англией. В ходе русско-турецкой войны прежняя либеральная платформа развития была кардинально переосмыслена. Следующее царствование императора Александра III выстраивалось уже в соответствии с этатистской почвеннической парадигмой. Императив спасения братских народов и военная мобилизация стали факторами идейно-властной инверсии в самой России.
Великий русский писатель Федор Михайлович Достоевский рассуждал в это время о значении военной угрозы. «И многие, толкующие теперь о гуманности, – писал он в самый канун русско-турецкой войны, – суть лишь торгующие гуманностью. Поверьте, что в некоторых случаях, если не во всех почти (кроме разве войн междоусобных), – война есть процесс, которым именно с наименьшим пролитием крови, с наименьшею скорбию и с наименьшей тратой сил, достигается международное спокойствие и вырабатываются, хоть приблизительно, сколько – нибудь нормальные отношения между нациями… Уж лучше раз извлечь меч, чем страдать без срока. И чем лучше теперешний мир между цивилизованными нациями – войны? Напротив, скорее мир, долгий мир зверит и ожесточает человека, а не война. Долгий мир всегда родит жестокость, трусость и грубый, ожирелый эгоизм, и главное – умственный застой. В долгий мир жиреют лишь одни палачи и эксплуататоры народов». Аргументы Достоевского в пользу войны с Турцией были следующие. Во-первых, война позволяет выяснить недостатки, заставляет заменить старое на новое, более совершенное. Во-вторых, вступление в военный конфликт является средством консолидации нации. Именно посредством войны преодолевается разрыв элиты со своим народом. В конце концов, резюмировал писатель: «война освежит воздух, которым мы дышим и в котором мы задыхались, сидя в немощи растления и в духовной тесноте». Вопрос о том, чтобы вырваться из состояния немощи растления и духовной тесноты стоит еще более актуально перед современной Россией.
.gif)
.gif)
Комментариев нет:
Отправить комментарий